Теперь он тоже наклоняется, стараясь повторить эту позу, но его длинные ноги сгибаются под таким странным углом, что я не сдерживаю смех.

– Замолчи уже! – сердится он, а я смеюсь еще громче.

– У тебя ужасно получается, – дразню его я.

– Ты меня отвлекаешь, – говорит он сквозь зубы.

– Я? Чем же? – Мне нравится в чем-то иметь превосходство над Хардином, потому что случается это нечасто.

– Ты знаешь чем, шалунишка, – шепчет он.

Я понимаю, что девушка сбоку от него слышит нас, но мне все равно – пусть слушает.

– Тогда двигай свой коврик. – Я специально растягиваюсь и возвращаюсь к прежней позе.

– Это ты двигай… ты же со мной заигрываешь.

– Дразню, – поправляю я, используя его же выражение.

– Так, теперь переходим к полунаклону вперед, – говорит Марла.

Я снова выпрямляюсь, затем наклоняюсь вниз, вытянув руки вдоль колен – спина должна находиться под углом в девяносто градусов.

– Ты что, издеваешься? – ворчит Хардин, глядя прямо на мои ягодицы.

Я поворачиваюсь и вижу, что его поза далека от правильной: он упирается ладонями в колени, а его спина почти прямая.

– Отлично! А теперь наклон к стопам, – продолжает тренер, и я наклоняюсь до конца, обхватывая ноги.

– Она будто хочет, чтобы я набросился на тебя прямо у всех на виду, – говорит Хардин, и я гляжу в сторону, чтобы понять, услышал ли его кто-нибудь.

– Тс-с-с… – шикаю на него я, но он лишь посмеивается.

– Передвинь свой коврик, или я скажу вслух все, о чем сейчас думаю, – угрожает он, и я быстро поднимаюсь и перехожу на прежнее место рядом с ним.

– Так и думал, – с ухмылкой говорит он.

– Скажешь все это позже, – шепчу я, и он наклоняет голову набок.

– Скажу, не сомневайся, – обещает он, и по моему телу проходит дрожь.

Оставшееся время он даже не пытается что-то сделать, и та блондинка сбоку от него в итоге отодвигает свой коврик, потому что Хардин все время болтает.

– Мы должны медитировать, а не разговаривать, – снова шепчу я и закрываю глаза.

В зале наступает тишина, если не считать тихого бормотания Хардина.

– Это просто полная хрень, – жалуется он.

– Ты сам записался на йогу.

– Я не знал, что это такая хрень. Я сейчас тут усну от скуки.

– Перестань ныть.

– Не могу. Ты меня завела, а теперь я должен сидеть со скрещенными ногами и медитировать в окружении стольких людей, пытаясь скрыть свой стояк.

– Хардин! – шикаю я немного громче, чем хотела.

Со всех сторон раздается возмущенное: «Тс-с-с…»

Хардин смеется, а я показываю ему язык, из-за чего сидящая рядом девушка бросает на меня неодобрительный взгляд. У нас с Хардином не выйдет вместе заниматься йогой: либо у меня ничего не получится, либо нас отсюда просто выгонят.

– Мы не будем больше сюда ходить, – говорит он, когда заканчивается медитация.

– Ты не будешь. А я буду – мне нужен зачет по физкультуре, – сообщаю я ему.

– Отличное начало, спасибо всем! В следующий раз встречаемся в конце этой недели. Намасте, – прощается с нами Марла.

Я сворачиваю коврик, а Хардин небрежно бросает свой на полку.

Глава 68

Я возвращаюсь в раздевалку, но девушки, которая одолжила мне замок, нигде не видно, так что я просто защелкиваю его. Если она не спросит о нем завтра, то я так и буду его использовать и заплачу ей за него.

Я собираю вещи и выхожу – Хардин ждет меня в коридоре. Он стоит у стены, упираясь в нее одной ногой.

– Пробудь ты внутри еще дольше, я бы не выдержал и ворвался туда, – грозится он.

– Ничего страшного, ты был бы там не единственным парнем, – вру я и вижу, как меняется выражение его лица.

Я отворачиваюсь и иду вперед, но он хватает меня за руку и разворачивает к себе.

– Что ты сейчас сказала? – требовательно спрашивает он, зловеще сощурив глаза.

– Шутка, – ухмыляюсь я, а он с облегченным вздохом отпускает руку.

– Думаю, на сегодня твоих шуток достаточно.

– Возможно, – улыбаюсь я.

Он качает головой.

– Тебе явно нравится меня мучить.

– Просто йога помогла мне расслабиться и очистить ауру, – со смехом говорю я.

– Но только не мою, – напоминает он, когда мы выходим наружу.

Первый день нового семестра прошел очень хорошо, включая йогу, на которой было так весело. Хотя веселье и учеба для меня – совершенно разные вещи, заниматься чем-то вместе с Хардином было здорово. Занятия по религиоведению могут оказаться для меня нелегкими из-за отсутствия четкой программы, но я постараюсь расслабиться и не сойти от этого с ума.

– Мне надо несколько часов поработать, но к обеду я уже освобожусь, – говорит мне Хардин. В последнее время он много работает. – Хоккейный матч уже завтра? – спрашивает он.

– Да. Ты ведь пойдешь?

– Не знаю…

– Мне надо знать точно: если ты откажешься, то с ним пойду я.

Лэндон был бы рад, если бы с ним пошла именно я, но им двоим надо хоть немного сдружиться. Я понимаю, что они никогда не станут настоящими друзьями, но если они начнут ладить, это будет просто замечательно.

– Блин, ладно. Я пойду… – вздыхает он и забирается в машину.

– Спасибо, – благодарю его я, и он закатывает глаза.

Полчаса спустя мы останавливаемся на обычном месте на парковке у дома.

– Кстати, как твои занятия? – спрашиваю я. – Не понравилось ни одно, кроме йоги? – Я стараюсь развеселить его.

– Верно, только йога. На йоге было действительно… интересно. – Он поворачивается ко мне.

– Правда? Неужели? – Я прикусываю нижнюю губу, изображая невинный взгляд.

– Думаю, это как-то связано с той блондинкой, – ухмыляется он, и я напрягаюсь.

– Что-что?

– Ты разве не заметила ту аппетитную блондинку рядом со мной? Ты такое пропустила, детка. Видела бы ты, как смотрится ее задница в этих обтягивающих штанишках для йоги.

Я бросаю на него сердитый взгляд и открываю дверь.

– Ты куда? – спрашивает он.

– Домой. В машине холодно.

– Ну-у… Тесс, ты что, ревнуешь меня к той девчонке с йоги? – издевается Хардин.

– Нет.

– Ревнуешь-ревнуешь, – повторяет он, и я закатываю глаза, выбираясь из машины.

Я слышу его громкие шаги позади, и это меня удивляет. Открыв тяжелую входную дверь из стекла, захожу в дом и иду к лифту, но в этот момент понимаю, что забыла сумку в машине.

– Ты просто ненормальная, – усмехается он.

– Что? – Я поднимаю на него взгляд.

– Ты думаешь, я стал бы смотреть на какую-то блондинку, когда там была ты… когда я могу смотреть на тебя? Тем более когда ты в этих узких бриджах – я не смотрю и даже не желаю смотреть ни на кого другого. Я имел в виду тебя. – Он подходит ко мне, и я отступаю к холодной стене холла.

Надув губы, я выдаю:

– Ну, я-то видела, как она пыталась с тобой флиртовать.

Мне не нравится ревновать: это самое неприятное чувство на свете.

– Глупенькая. – Он подходит еще ближе, прижимается ко мне, а затем ведет меня к лифту. Поглаживая меня по щеке, он пытается поймать мой взгляд. – Неужели ты не понимаешь, как ты на меня действуешь? – спрашивает он, едва не касаясь моих губ своими.

– Я не знаю, – бормочу я, и он хватает меня за руку и опускает мою ладонь к своим шортам.

– Вот как. – Он двигает бедрами так, что я чувствую его эрекцию.

– Боже! – У меня начинает кружиться голова.

– Ты заговоришь по-другому, когда… – начинает он, но лифт вдруг останавливается, и он замолкает. – Что за хрень, – ворчит он, когда внутрь заходит женщина с тремя детьми.

Я хочу отойти от него, но он обнимает меня за талию, не позволяя сдвинуться с места. Один ребенок начинает плакать, и Хардин раздраженно пыхтит. Представляю, что было бы, застрянь мы в этом лифте с плачущим ребенком. К счастью для Хардина, несколько мгновений спустя двери открываются, и мы выходим в коридор.

– Терпеть не могу детей, – жалуется он.

Мы подходим к нашей двери, он открывает – и на нас веет потоком холодного воздуха.