– Надо сфотографироваться рядом с елкой! – предлагает она.

– Я не люблю фотографироваться, – бурчит Хардин.

– Да ладно, Хардин, это же праздник! – Она хлопает ресницами, а он уже в сотый раз с момента ее приезда закатывает глаза.

– Не сегодня, – отвечает он.

Знаю, что с моей стороны это нечестно, но я заступаюсь за его маму и с умоляющим взглядом прошу:

– Хотя бы разик?

– Черт, ладно. Только один раз.

Он становится рядом с Триш у елки, и я снимаю их на телефон. Хардин почти не улыбается, но Триш радуется за двоих. И все же я чувствую облегчение, когда она не предлагает нам с Хардином сфотографироваться вместе; нам надо во всем разобраться, прежде чем делать трогательные снимки у новогодней елки.

Триш диктует свой номер, и я скидываю фото ей и Хардину. Он уходит на кухню и накладывает себе еды.

– Пойду упаковывать подарки, пока еще не так поздно, – говорю я.

– Хорошо, милая, тогда увидимся утром, – отвечает Триш, обнимая меня.

Вернувшись в спальню, вижу, что Хардин уже достал оберточную бумагу, тесьму, клейкую ленту и все остальное, что может понадобиться. Я спешу заняться подарками, чтобы как можно скорее перейти к нашей беседе. Я действительно хочу побыстрее с этим покончить, но в то же время боюсь того, как все может пойти. Я знаю, что уже приняла решение, но не уверена, что готова в этом признаться. Понимаю, как это глупо, но глупость овладела мной с нашей первой встречи с Хардином, и все было не так уж плохо.

Он заходит, как раз когда я подписываю подарок Кена.

– Закончила? – спрашивает он.

– Ага… надо только распечатать билеты для Лэндона, пока мы не начали разговор.

Он отклоняет голову назад.

– Почему?

– Потому что ты должен мне помочь, а когда мы ругаемся, помощи от тебя не добьешься.

– Откуда ты знаешь, что мы будем ругаться?

– Ну, это же мы. – Я слегка улыбаюсь, а он кивает в ответ.

– Тогда пойду достану принтер.

Пока он разбирается с принтером, я включаю свой ноутбук. Двадцать минут спустя билеты на игру «Сиэтл Сандерберд» для Лэндона напечатаны и упакованы в небольшую коробочку.

– Ну… что-нибудь еще, прежде чем мы… перейдем, э-э, к разговору? – спрашивает Хардин.

– Нет. Думаю, больше ничего, – отвечаю я.

Мы оба садимся на кровать: Хардин опирается на спинку и вытягивает свои длинные ноги, а я устраиваюсь с противоположной стороны, согнув колени. Не представляю, с чего начать и что сказать.

– Ну… – начинает Хардин.

Как это неловко.

– Ну… – я ковыряю ногти. – Что случилось с Джейсом?

– Стеф тебе рассказала, – бесстрастно констатирует он.

– Да, рассказала.

– Он болтал всякую чушь.

– Хардин, ты должен поговорить со мной, иначе ничего не выйдет.

Он возмущенно смотрит на меня.

– А я что делаю?

– Хардин…

– Ладно. Ладно. – Он сердито вздыхает. – Он собирался переспать с тобой.

Внутри все сжимается от одной этой мысли. Кроме того, по словам Стеф, причиной драки было нечто другое. Хардин опять врет мне?

– И что? Ты же знаешь, что я бы не пошла на такое.

– Это ничего не меняет – одна мысль о том, что он касается тебя… – Он вздрагивает и продолжает: – И это именно он… Именно он вместе с Молли решил рассказать тебе про спор у всех на глазах. У него не было никакого гребаного права так унижать тебя перед всеми. Он все испортил.

На мгновение почувствовав облегчение от того, что теперь рассказ Хардина совпадает с историей Молли, я тут же возмущаюсь его отношением к этой ситуации: по его словам, не узнай я о споре, все было бы прекрасно.

– Хардин, это ты все испортил. Они просто рассказали мне об этом, – напоминаю я.

– Я понимаю, Тесса, – раздраженно отвечает он.

– Понимаешь? Действительно ли ты понимаешь? Потому что ты мне так ничего и не сказал по этому поводу.

Хардин резко подбирает под себя ноги.

– Я говорил, и я даже плакал, черт возьми.

Чувствую, что мрачнею.

– Во-первых, ты должен перестать так выражаться. А во?вторых, это было всего один раз. Только один раз ты хоть что-то сказал мне. И сказал не так уж много.

– Я пытался поговорить с тобой в Сиэтле, но ты не хотела. Да и все это время ты меня игнорировала – и когда же я должен был сказать все тебе?

– Хардин, дело в том, что если мы хотим как-нибудь сдвинуться с этой точки, ты должен открыться мне, я должна знать, что именно ты чувствуешь, – объясняю я.

Он сверлит меня взглядом своих зеленых глаз.

– А когда я смогу услышать о твоих чувствах, Тесса? Ты прячешь их так же, как и я.

– Что? Нет… Ничего я не прячу.

– Еще как прячешь! Ты тоже ни слова не сказала о том, что думаешь обо всем случившемся. Ты лишь повторяешь, что все кончено. – Он машет на меня рукой. – Но все же ты здесь. Это несколько сбивает меня с толку.

Мне нужно обдумать то, что он сказал. В голове столько мыслей, что я пока не сумела поделиться с ним ни одной из них.

– Я и сама сбита с толку, – говорю я.

– Я не умею читать мысли, Тесса. Что сбивает тебя с толку?

В горле появляется комок.

– Все это. Мы. Я не знаю, что делать. С нами. С твоим предательством. – Мы только начали этот разговор, а я уже готова расплакаться.

– Что ты хочешь сделать? – немного грубо спрашивает он.

– Я не знаю.

– Нет, знаешь, – возражает он.

Мне надо многое услышать от него прежде, чем я буду уверена в том, что я хочу.

– А что ты хочешь?

– Я хочу, чтобы ты осталась со мной. Хочу, чтобы ты простила меня и дала мне еще один шанс. Я знаю, что уже просил тебя об этом, но я прошу снова: пожалуйста, дай мне еще шанс. Я не могу без тебя. Я пытался, и я знаю, что ты тоже пыталась. Мы можем быть только друг с другом. Либо вместе, либо поодиночке – и ты это тоже понимаешь.

Он замолкает. Его глаза блестят, а я вытираю слезы.

– Ты сделал мне так больно, Хардин.

– Я знаю, детка, я знаю. Я бы отдал что угодно, лишь бы все исправить, – говорит он, а потом смотрит на кровать со странным выражением лица. – Хотя нет. Я не стал бы ничего менять. Ну, я бы, конечно, рассказал обо всем раньше. – Я резко поднимаю голову. Он тоже смотрит на меня и ловит мой взгляд. – Я не стал бы все менять, потому что если бы я не устроил такую хрень, мы не были бы вместе. Наши пути могли бы никогда не пересечься и не связать нас так крепко. Хотя это разрушило мою жизнь, без этого идиотского спора у меня вообще не было бы жизни. Уверен, теперь ты возненавидишь меня еще больше, но ты хотела услышать правду. Это и есть правда.

Я смотрю в зеленые глаза Хардина и не знаю, что сказать.

Потому что, если подумать об этом – серьезно подумать, – я пойму, что и сама не хотела бы ничего менять.

Глава 33

Я ни с кем не был так честен. Но я хочу, чтобы она все знала.

Она начинает плакать и тихо спрашивает:

– Как я могу знать, что ты снова не причинишь мне боль?

Я чувствовал, что все это время она пыталась сдержать слезы, но теперь рад, что они все же потекли. Я хотел увидеть хоть какие-то эмоции… в последнее время она была такой отстраненной. Это так на нее не похоже. Раньше я мог понять, о чем она думает, лишь по взгляду. Теперь она закрылась от меня, и даже этот единственный способ понять ее стал мне недоступен. Я молю бога, чтобы время, проведенное нами сегодня вместе, сработало в мою пользу.

Время и моя честность.

– Никак не узнаешь. Тесса, можешь быть уверена, я снова причиню тебе боль. И ты тоже ранишь меня, но я могу заверить тебя в том, что никогда не предам тебя и ничего от тебя не скрою. Ты можешь ляпнуть какую-нибудь хрень, сама того не желая, да и я тоже, но мы справимся с нашими проблемами, потому что так и поступают взрослые люди. Просто дай мне еще один шанс, и я покажу, что могу быть человеком, которого ты достойна. Прошу, Тесса. Прошу тебя… – умоляю я.

Она смотрит на меня покрасневшими глазами и нервно кусает себя за щеку изнутри. Не могу видеть ее расстроенной: ненавижу себя за то, что она в таком состоянии.