И Зед наклоняется, чтобы поцеловать меня.

Я отступаю назад и врезаюсь в горшки с цветами – к счастью, ни один из них не упал.

– Прости, я не могу.

– Что не можешь? – Он слегка повышает голос. – Не можешь дать мне шанс сделать тебя счастливой?

– Нет… я не могу поцеловать тебя, не сейчас. Я не могу метаться между вами двумя. Ночью я спала в твоей кровати, а утром целовалась с Хардином, и вот теперь…

– Ты целовалась с ним? – удивленно спрашивает он.

Хорошо, что единственный источник света в этой комнате – мерцание цветов.

– Ну, это он меня поцеловал, но я не сразу его оттолкнула, – объясняю я. – Я запуталась, и пока я не пойму, что мне делать, я не могу целовать всех подряд. Это неправильно.

Он ничего не отвечает.

– Прости, если я морочу тебе голову или заставляю думать, что…

– Все в порядке, – говорит Зед.

– Нет, не в порядке. Не стоило втягивать тебя, пока я сама во всем не разберусь.

– Ты не виновата. Это я постоянно появляюсь в твоей жизни. Я не против, чтобы ты морочила мне голову, если ты позволишь быть рядом с тобой. Я уверен, что нам было бы хорошо вместе, и я готов ждать сколько угодно, пока ты тоже это поймешь.

Он отходит, чтобы включить свет.

Как он может всегда быть таким понимающим?

– Я не обижусь, если ты возненавидишь меня за это, – говорю я, перекидывая сумку через плечо.

– Этого никогда не случится, – отвечает он, и я улыбаюсь.

– Спасибо, что показал мне это потрясающее зрелище.

– Спасибо, что пришла. Можно, я хотя бы провожу тебя до аудитории? – с улыбкой предлагает он.

Переодевшись и схватив коврик, захожу в зал для йоги всего за пять минут до начала. Мое место в самом первому ряду заняла какая-то высокая брюнетка, и мне приходится расположиться в самом конце, у двери. Я хотела сказать Зеду, что никогда не смогу почувствовать к нему то же, что я чувствую к Хардину, что мне не следовало целовать его и что мы можем быть только друзьями, но он все время говорил такие правильные вещи. К тому же меня застала врасплох новость, что прошлой ночью Хардин был у Джейса.

Я всегда думаю, что знаю, как поступить, пока Зед не начинает что-то говорить мне. Его приятный голос и добрый взгляд очаровывают меня, путают.

Когда я вернусь домой к Лэндону, надо позвонить Хардину, рассказать о моем ланче с Зедом и спросить, почему он был у Джейса… Интересно, что Хардин делает сейчас? Он хоть пошел сегодня на занятия?

Занятие йогой оказалось именно тем, что помогает проветрить голову. После него чувствую себя намного лучше. Я складываю коврик, выхожу из зала и иду к раздевалке, как вдруг слышу:

– Тесса!

Оборачиваюсь: ко мне подбегает Хардин. Он проводит рукой по волосам и говорит:

– Я, ну… хотел кое о чем поговорить с тобой…

Он говорит непривычно громко, как будто… волнуется?

– Прямо сейчас? Я не думаю, что здесь самое подходящее… – Не хочу выяснять отношения прямо посреди спортивного корпуса.

– Нет, я о другом…

Его голос звучит непривычно высоко – он точно взволнован, и в этом нет ничего хорошего. Он никогда не волнуется.

– Я тут подумал… Не знаю… Ладно, неважно.

Он краснеет и разворачивается, чтобы уйти. Я вздыхаю и открываю дверь в раздевалку.

– Ты пойдешь со мной на свидание?! – кричит он… даже скорее вопит.

Я не могу скрыть своего удивления.

– Что?

– Ну, на свидание… ну, как бы я могу пригласить тебя на свидание? Конечно, если только ты не против, но мне кажется, будет здорово, как думаешь? Не знаю, правда, но я бы… – Он замолкает, густо краснеет, и я решаю окончить его терзания.

– Конечно, – отвечаю я, и он смотрит мне в глаза.

– Правда? – На его лице появляется улыбка. Нервная улыбка.

– Ага.

Не знаю, к чему это приведет, но он никогда раньше не приглашал меня на свидание. Нечто похожее было, когда он водил меня к ручью, а потом – пообедать. Но это была сплошная ложь, да и не свидание вовсе. Это был повод залезть ко мне под юбку.

– Хорошо… Когда хочешь пойти? То есть можем прямо сейчас. Или завтра, или в конце недели?

Я не помню, чтобы когда-нибудь видела его таким взволнованным: это очень мило, и я с трудом сдерживаю смех.

– Может, завтра? – предлагаю я.

– Да, отлично.

Он улыбается и прикусывает губу. Эта беседа кажется неловкой, но в хорошем смысле.

– Ладно…

Я понимаю, что чувствую себя будто опьяненной, как это было в наши первые с ним встречи.

– Ладно, – повторяет он.

Хардин разворачивается и быстро уходит, едва не споткнувшись о разложенный мат для борьбы. Захожу в раздевалку и начинаю громко смеяться.

Глава 100

Я врываюсь в кабинет отца. Лэндон сначала удивляется, а потом возмущенно фыркает.

– Что ты здесь делаешь?

– Пришел поговорить с тобой.

– О чем? – спрашивает он, когда я сажусь в огромное кожаное кресло за бешено дорогой дубовый стол.

– О Тессе, о чем же еще? – Я закатываю глаза.

– Она рассказала мне, что ты уже позвал ее на свидание. Да, это называется «совсем не давить».

– Что она сказала? – интересуюсь я.

– Я не собираюсь говорить тебе, что она сказала. – Он засовывает в факс листок бумаги.

– Чем ты тут вообще занимаешься? – спрашиваю я.

– Отправляю копии документов в Нью-Йоркский университет. Я перевожусь туда в следующем семестре.

В следующем семестре? Какого хрена?

– Так скоро? Почему?

– Потому что я не хочу тратить время здесь, когда могу быть с Дакотой.

– Тесса об этом знает?

Я уверен, что ей будет очень обидно. Он ее единственный настоящий друг. Даже мне вроде и не хочется, чтобы он уезжал… вроде.

– Да, конечно, знает, ей я первой об этом сказал.

– Ну, в любом случае мне нужна твоя помощь с этим дурацким свиданием.

– Дурацким свиданием? – Он улыбается. – Как мило.

– Так ты поможешь мне или нет?

– Наверное. – Он пожимает плечами.

– Кстати, где она? – спрашиваю я его.

Я прошел мимо ее комнаты, но дверь была закрыта, и я не стал стучать. Ну, я хотел постучать, но я изо всех сил стараюсь не давить на нее. Если бы у дома я не увидел ее машину, то просто взбесился, но сейчас я знаю, что она здесь. Очень на это надеюсь.

– Не знаю, может, она с этим Зедом, – отвечает Лэндон.

Внутри у меня все сжимается. Я моментально вскакиваю на ноги.

– Шутка! Я просто пошутил. Она в теплице, помогает моей маме, – по-доброму усмехается он.

Но меня не волнуют его насмешки, я просто рад узнать, что это лишь мои паранойяльные мысли и ничего больше.

– Это не смешно. Ты засранец! – рычу я, а он смеется в ответ. – Теперь ты просто обязан помочь мне, – говорю я.

Лэндон дает мне пару советов и, довольный нашей беседой, провожает меня к выходу. По дороге я спрашиваю:

– Она сама ездит на работу в «Вэнс»?

– Да, она пропустила только несколько дней, когда… ну, сам знаешь.

– Хм-м… – Мы проходим мимо комнаты Тессы, и я понижаю голос. Я не хочу думать о том, какую боль причинил ей, только не сейчас. – Как думаешь, она у себя? – тихо спрашиваю я.

Он пожимает плечами.

– Не знаю. Наверное.

– Я только…

Я поворачиваю ручку, и дверь с легким скрипом приоткрывается. Лэндон бросает на меня сердитый взгляд, но я не обращаю на него внимания и заглядываю.

Тесса лежит на кровати, вокруг нее разбросаны бумаги и учебники. Она все еще в джинсах и толстовке: она и правда жутко устала, раз заснула прямо за книгами.

– Ну что, насмотрелся, извращенец? – шипит Лэндон мне на ухо.

Я выключаю ей свет и отступаю назад, прикрывая за собой дверь.

– Я не извращенец. Я люблю ее, понял?

– Знаю, но ты явно не понимаешь, что значит дать человеку немного свободы.

– Я ничего не могу с собой поделать. Я так привык быть с ней, и последние две недели без нее были адом. Мне трудно ее избегать.